Как зарождалось образование от EPAM и внутри EPAM

Аркадий Добкин

— Где-то в начале 2000-х, когда EPAM было уже почти лет 10, мы поняли, что нам неинтересно строить маленькую компанию. Тогда появилась идея, что мы хотим делать что-то большее. […]

В какой-то момент — кажется, это началось с какого-то серьезного проекта, где нам явно не доставало людей, — мы решили, что надо начинать выстраивать свою систему образования. Мы пошли в университеты и инициировали сотрудничество: предложили оборудовать учебные аудитории компьютерами, сетью, приводить преподавателей с практическим опытом, объяснять, что происходит на реальных проектах, обучать преподавателей, работать с ребятами.

Это было с одним-двумя университетами и разрослось на десятки.

Затем мы начали понимать разрыв между тем, что учат в университете и тем, что нужно, чтобы человек пришел и начал продуктивно работать — в команде, на современных технологиях, с реальным клиентом. Наши образовательные программы были направлены на то, как «докачать» способного молодого человека до уровня, когда он придет и сразу начнет работать.

Сперва мы делали это через университетские лаборатории подготовки, а потом начали открывать такие курсы и лаборатории прямо на территории наших офисов — обучение в них длилось от нескольких месяцев до полугода. Вот это заняло лет 10, пока выстроилось в серьезную структуру, которую мы сначала протестировали в Беларуси, а затем начали экспортировать и в Украину, и в Россию, и в Венгрию, и в другие страны. Курсов вне EPAM тогда практически не было.

У нас есть группа, которая занимается обучением все эти годы, — люди, которые становятся профессиональными тренерами и инструкторами. И очень большое количество менторов или инструкторов делают это в параллель с продакшен работой.

Почему появилось платное обучение

— Из наших центров обучения только 50% попадали на работу в EPAM, — продолжает Аркадий Добкин, — Объемы выросли настолько, что бюджеты стали многомиллионные. Большой процент людей, которых обучали, уходил на рынок, что нормально, и даже очень хорошо.

В это же время появилось достаточно много коммерческих предложений, которые по уровню обучения не подходили к тем стандартам качества, которые были у нас. Кроме того, конкурс во внутренние тренинг-лаборатории был очень высоким. Это знак качества, люди знали, что они найдут работу или в EPAM, или вне EPAM после этого. В то же время после коммерческих курсов такого не происходило.

Поэтому у нас появилась идея: если мы в это все вкладываем, то, возможно, нам нужно в параллель дофинансировать себя. Для нас это никогда не было и не будет бизнесом. Но это дополнительное бюджетирование наших программ, с одной стороны, а с другой стороны — серьезная проверка качества. Всегда может случиться деградация, когда ты даешь что-то бесплатно. Как только ты переводишь что-то в коммерческое русло, ты получаешь совсем другую проверку качества программ. Это давало нам две вещи: что мы конкурентны, что люди готовы платить за это, а с другой стороны —дополнительные финансы, чтобы улучшать эти программы.

Инвестиции и много работы приносят результат. То, что мы научились это делать, позволяло брать нам более интересные проекты, а проекты высвечивали требования к людям и новым программам обучения.

Это все взаимосвязано. И всегда была проверка качеством у клиентов. Потому что тот талант, который мы готовили, проверялся на реальных проектах у нас же.

Как организовано образование внутри

Более 500 человек в компании занимаются только образованием на постоянной основе, то есть прямая обязанность этих специалистов — быть частью образовательного процесса. Есть те, кто заняты частично, и менторы — их, я думаю, сегодня уже тысячи.

У нас есть курсы переподготовки — по технологиям… Как быстрее расти, включая Soft Skills, включая иностранные языки. Это тоже большая часть образовательного процесса. По сути у нас работает маленький институт иностранных языков (улыбается — прим.) с фокусом на английский. Есть продвинутые темы — новые технологии, специализированные курсы по индустриям, например. Многие из них создаются специально.

[…] Кроме того, что у нас есть программа образования, есть серьезная цифровая платформа, которая постоянно развивается. Ее цель — помочь человеку расти. И на базе профайла давать рекомендацию — что учить, где учить.

Зачем обучать клиентов

— Наш вход в коммерческое образование клиентов начался с проекта с Daimler (Mercedes-Benz) — это было очень интересный симбиоз, когда, с одной стороны, мы делились тем, что знаем, а с другой — устанавливали человеческие контакты с топ-менеджерами компании. Плюс мы взяли наши внутренние программы, довели их до уровня, когда их стало не стыдно показать внешнему клиенту и, по сути, построили у себя Educational Content Development Group. Еще через 9 месяцев программа была закончена, и нас попросили расширить программу c 200 до 12 тысяч человек, которые работают в IT в компании. И мы начали делать новую программу.

Когда ты делаешь серьезные enterprise-проекты, ты взаимодействуешь с инженерами, или middle менеджерами, или топ-менеджерами. Самые сложные проекты можно сделать с теми, у кого есть достаточный внутренний уровень. Если клиент не подготовлен, то он даже не осознает, что он тебе не дал, чтобы помочь построить правильное решение, и тебя же еще могут и оставить крайним. Поэтому образование клиента — это очень важный компонент того, как переходить от простой работы к сложной. И чем больше он понимает и больше тебе доверяет, тем выше вероятность успеха.

Чему можно научиться на тренингах EPAM

Виталий Шульга

Виталий Шульга, Elevate Program Manager, занимается организацией внешних тренингов и различных учебных программ, которые есть в компании EPAM.

— В EPAM десятки, если не сотни тренингов, которые связаны с IT и не только. Есть курсы, которые доступны только сотрудникам, а есть те, которые доступны внешней аудитории, — поясняет Виталий, — Есть тренинги с абсолютно открытой регистрацией, куда может податься кто угодно, без отбора и прохождения тестов. Но есть и те, которые требуют определенных базовых знаний, предварительной подготовки, на которые необходимо пройти стадии отбора.

Большая часть тренингов — бесплатные.

Компания растет, и одна из целей — это расти не только за счет опытных специалистов, которых мы нанимаем на рынке, но и за счет людей, которых мы обучаем. Мы инвестируем в образование и получаем высококвалифицированных и перспективных джуниоров для компании.

Никаких обязательств идти на работу в EPAM после таких курсов нет. Да в этом и нет смысла. EPAM заинтересован в мотивированных сотрудниках, которые будут с интересом работать. Но на самом деле ученикам удобно оставаться работать в компании. Обучение длится несколько месяцев, человек за это время погружается в нашу инфраструктуру, знакомится с нашими экспертами, становится близок к компании, и ему комфортно работать в известной уже экосистеме.

Если мы говорим про джуниор-позиции, то подавляющее число людей, которых мы нанимаем, — выпускники наших треннингов. В год несколько тысяч человек трудоустраиваются к нам после обучения. Но это не является жестким правилом. Мы заинтересованы в том, чтобы нанять лучших.

Как построена работа с университетами сегодня

— Лаборатория в университете — это закономерный этап сотрудничества между компанией и учреждением образования. Мы открываем помещения и используем его для своих нужд. Это удобно как для компании, так и для университета. Для университета — на его базе располагаются компании, которые заняты непосредственно в производстве. Это носители знания, которое ежедневно меняется. Для компании — удобно с точки зрения быстрого доступа к студентам. На базе лаборатории мы можем проводить разные активности — будь то учебные активности, хакатоны или другие мероприятия. Университетов с такими лабораториями уже более 160 в разных странах, — подчеркивает Виталий Шульга.

Есть три формы взаимодействия между студентом и организацией, которая является провайдером:

Офлайн обучение;
Онлайн обучение;
Гибридный вариант – лучшее от офлайн+онлайн.

Последние годы мы придерживаемся гибридного способа.

Что дают комьюнити-школы

— Я могу попробовать рассказать, что такое комьюнити-школы, на примере эволюции комьюнити. Представь, что мы с тобой (Виталий Шульга отвечает на вопрос ведущего — прим.) пишем на одном и том же языке — например, на Python. У нас возникают общие вопросы по Python, плюс если нашли какие-то мемы – ими надо поделиться. Вот мы сделали с тобой чатик. К нам подтянулись другие ребята. Потом мы поняли, что нас уже много, мы работаем в одном офисе, но друг друга не знаем. Встретились на кофе. Потом решили в пятницу сходить в боулинг. Так зарождается комьюнити: просто люди в свободное время собираются по какому-то признаку — пользования инструментом или технологией. Это особенно хорошо работает для новых технологий на рынке — есть пионеры. У нас появляется тусовка. После мы понимаем, что хорошо бы поделиться знаниями. Со временем к этой тусовке примыкают люди, которые меньше знают язык. Они знают, что могут к нам присоединиться, послушать, о чем мы разговариваем. По мере роста комьюнити сталкивается с задачей обучения. Так появляются комьюнити-школы, которые работают по своим правилам, своей программе и подготавливают людей по определенным технологиям.

Одно из существенных различий комьюнити-школ от тренингов компании — это самоорганизация. Каждая комьюнити-школа сама создает правила и сама вольна их исполнять или нарушать. Комьюнити — это всегда про свободу: делать, что хочешь, или не делать ничего.

Такая школа сама разрабатывает программу, которая не привязана к конкретной компании. Они могут развивать ее так, как они считают нужным. Мне сложно представить комьюнити-школу, которая будет готовить несколько тысяч специалистов в год. Цифры будут меньше, поэтому порядок организации работы будет другой.

Даже внутри компании комьюнити остается независимым. Оно саморегулируется. Нам интересно и важно смотреть, как работают другие процессы учебные, заимствовать друг у друга эффективные практики. Мы не хотим этим управлять или владеть.

Комьюнити — это всегда про свободу: делать все, что хочешь, или не делать ничего.

При этом однозначно комьюнити заинтересовано в том, чтобы готовить специалистов, которые будут востребованы на рынке. По некоторым направлениям мы отслеживаем даты старта-окончания по программам из комьюнити-школ, собеседуем выпускников.

Как запускается EPAM School Digital Engineering

— Мы объединили команду, которая знает, как обучать бакалавров и магистров. В компании работают от 500 до 1000 людей, у которых есть кандидатская или докторская степень. Многие из них — реальные преподаватели в университетах. Поэтому мы решили провести эксперимент — создать с нуля бакалаврскую программу и пройти аттестацию в одной из европейских стран вместе с партнерским университетом. И прошли весь процесс, — отмечает Аркадий Добкин.

EPAM School Digital Engineering — это, если хотите, наш Сomputer Science факультет, с которым мы запускаем партнерские программы вместе с университетами, у которых нет соответствующих факультетов или они не достаточного уровня. Или создаем такие программы с вузами нового типа, онлайн или гибридными.

[...] Началось все с магистратуры, когда мы 4 года назад делали первый пилот — круглогодичную программу гибридного типа в Киево-Могилянской академии. Раз в неделю нужно было приходить к нам в офис, где были организованы практические занятия и встречи. Во время COVID программа перешла в чистый онлайн. Сегодня в этой инициативе участвует уже не один университет, а 7 или 8, каждый выдает свой диплом. 70-80% программы там — контент EPAM.

Это был еще один эксперимент, чтобы понять, можем ли мы сделать программу такого качества, за которую люди будут готовы платить деньги.

В общем, мы надеемся, что у нас есть определенное преимущество: мы давно это делаем, у нас масса инвестиций в этом направлении – сеть менторов, онлайн программы, понимание, что происходит сейчас в реальном Software Engineering.

Поэтому мы можем эту программу адаптировать быстрее, чем любой классический академический университет и предлагать приближенные к жизни стажировки и практику чуть ли не в любой стране мира.

Сегодня есть несколько инициатив по запуску программ бакалавриата.

В Украине мы планируем открытие факультета в Американском университете Киева, который создается в партнерстве с Arizona State University и использует в том числе их программу. В следующем году мы скорее всего запустим там и наш бакалавриат.

Также мы создаем онлайн-университет с IT-парком в Узбекистане. Сейчас идет набор на первый экспериментальный курс. Челлендж заключается в том, что Узбекистан, наверное, — самая быстрорастущая страна на постсоветском пространстве, молодых людей много за пределами Ташкента, университетов не хватает. В университете есть две программы: более общая и наша School of Digital Engineering, куда можно будет перевестись после первого года обучения.

Ну и наконец мы планируем запустить программу в Литве, где будет одна очная и несколько заочных групп. (Программа в партнерстве с Европейским Гуманитарным Университетов в Вильнюсе уже стартовала — прим.).

— Чтобы попасть на программы ESDE надо будет платить деньги, в этом смысле они коммерческие. При этом для нас важный компонент – это, прежде всего, развитие таланта. Образование — это не проект, с которого мы хотим иметь дополнительный доход. Для нас оплата – это проверка качества наших программ и возможность реинвестирования в разработку новых, лучшего качества, — добавляет Аркадий Добкин.

Каким будет образование будущего

Константин Овсянников

Константин Овсянников, EPAM Global Academic Program Expert занимается в EPAM программами бакалавриата и магистратуры.

— Мы хотим создать собственную программу бакалавриата, которая будет адаптироваться под разные условия и разные локации и удовлетворять потребности продакшена компаний, — рассказывает Константин Овсянников.

У нас большая команда экспертов, которые работают в США и Европе. Изучили передовой мировой опыт, программы в крупнейших специализированных университетах и использовали также опыт нашего подразделения Elevate, которое более 15 лет готовит специалистов. Проанализировав потребности рынка, поняли, будет необходимо в перспективе несколько лет, когда выпускники пойдут работать в продакшен. Используя совокупность всех этих знаний, мы подготовили свою программу, которая состоит из нескольких модулей.

Сейчас предлагаем трехлетний бакалавриата (очная форма и 4 года при заочной или дистанционной — прим.), когда мы сосредотачиваемся на потребностях компаний. Мы построили его по модульному принципу — реализуем общий блок подготовки, а также дополнительно — дисциплины, которые позволяют сформировать конкретную специализацию. Такая «заготовка» под концепцию индивидуальных образовательных траекторий. […]

Фактически на данный момент запланирована одна специальность — Software Engineering. Это общее название, в рамках которого наши выпускники будут становиться конкретными специалистами: Back-endили Front-end, Java и т. д., а кто-то может решит, что разработка вообще не его и выберет что-то другое. Таких треков у нас сейчас прописано 6. Вполне возможно, через некоторое время, когда изменятся потребности рынка, мы добавим дополнительные специализации.

На старших курсах будет практика, чтобы студенты «руками» потрогали то, что изучают и адаптировались к тем процессам, о которых слышали на младших курсах. Те, кто попадает на практику, — это потенциальные кандидаты в сотрудники компании. Если уровень знаний и навыков будет приемлемым, чтобы продолжать работу, можно рассчитывать на трудоустройство.

Одна из наших целей — концепция нулевого доучивания при переходе на работу. Специалисты, которых мы будем выпускать, должны заходить на проекты с минимальным сроком адаптации.

У нас преподает большое количество практикующих специалистов, они дают самые передовые знания, которые необходимы студенту. И сама программа не будет «замороженным слепком», она будет гибкая, будет постоянно меняться.

Смотреть выпуск целиком:

Эксперты — об IT